Первый полет

	Первый полет так же качественно неповторим, как первая любовь, первое страдание, первое сражение. Первый полет застает врасплох и вызывает удивление и протест. Удивление и протест запоминаются навсегда как его специфика. Кроме того, первый полет похож на процесс выдергивания здорового зуба. Он должен развалить еще крепкую человеческую душу; и душа сопротивляется. Со временем полет перестает непременно идеологизироваться и эстетизироваться. Он может переживаться теперь как временное состояние психики, с которым нужно обращаться так, чтобы он как можно меньше мешал делу. Первый полет как скарлатина - если уж нужно это проделать, то чем раньше, тем лучше. Первый полет в зрелом возрасте крайне опасен и разрушителен для организма... Вот уже несколько лет к зиме скапливается гнет. Теперь это главным образом отмирание импульсов, любительская ущемленность. У меня нечто вроде гриппа: шум в голове и ничего не слышу правым ухом. Это состояние, позволяющее при желании ходить на службу и по клубам, с поправкой на дурное самочувствие, а при желании позволяющее заболеть. Главная тяжесть, должно быть, от острых переживаний полета и это преследует меня, - вплоть до физической жалости к себе. И все-таки я почти никогда не теряю сопроводительного ощущения, что жить хорошо и интересно, и вообще стоит того. Я теряю это ощущение только ночью. Днем постоянно отвлекаешься разрешением каких-то мелких задач, - воспоминания по-настоящему сладостны и мучительны ночью, когда нельзя ничего предпринять. Как если бы из меня выкачали воздух. В комнате всегда темно, и на улице всегда темно. Впрочем, улица, до меня никак не доходит. Я не знаю, как выглядит зима. Я живу только летом. Мне повезло, в Греции я узнал что такое cliff diving ... Нет, не так, все началось гораздо раньше, когда я мальчишкой прыгнул с моста. Я не помню тех своих ощущений по этому поводу, а из эмоций - только безудержную гордость. Но что-то было, потому что с годами мне хотелось большего - перманентного ощущения полета, другого, не такого, что испытывает sky surfer, - мне хотелось законченности, неизбежности, непременной встречи с землей, причем не замедленной и плавной... Такое мне могла дать только вода. Я стал забираться все выше. Это состояние мне было необходимо все чаще. Я хотел испытывать его даже когда не прыгаю. После пятого подряд прыжка мне это удавалось. Разум переставал чувствовать твердую землю. Со временем десятиметровая вышка в бассейне становилась слишком мала - кровь не успевала вырабатывать нужного количества красных телец. Количество упорно не хотело трансформироваться в качество. Становилось скучно. Мне повезло. В Греции я увидел соревнования по cliff diving. Я понял как можно жить. И главное, понял что не одинок. Мне удалось увидеть в глазах, не спортсменов - нет, кучки болельщиков, свое отражение. К моему первому полету с 28 метров я почти не готовился, я торопился, мне казалось что в прыжке я сравняюсь с богами. Вода приняла меня, любовно спрятала мой восторг, просачиваясь в волосы. Я растворился. Это был мой первый полет. Это была точка отсчета другой жизни. Прыжкам со скалы свойственны специфические опасности и соблазны. Например, опасность бесплатной работы по формуле: все равно не могу не прыгать! Мы согласны прыгать бесплатно, но мы не согласны мало зарабатывать. Немногим счастливцам удалось увязать страсть с профессией и профессию с заработком. Большинство из нас живет в полетах и полетами, простодушно смешивая рвачество с бескорыстием. Преобладающее ощущение - непрестанная тоска по недостающему времени, по прыжку. Я понял, что то, о чем избегал думать - случилось, что за полтора-два года многие из нас, и я тоже, потеряли специальность. Мучительно хотелось сохранить в себе человека. Оказалось, что это не временное занятие другими делами, а непоправимое перерождение судьбы. Это следовало заметить давно. Только это открытие, которое нелегко додумать до ясности. А потом проходит еще полгода, пока выговоришь его словами. Я перерождался, холодел, забывал, под условным прикрытием откладывания. Остальное я понял только на днях - и странным образом. Я очень долго занимался разными вещами. И тут обнаружилось, что я не знаю, что мне делать, и что у меня нет интересов, кроме прыжков. Для человека, который был специалистом, - это одно из тех невозможных ощущений, какие бывают только во сне. Что это, vide complet? Дикая свобода - бесспорный симптом прекращения непрерывности интересов, составляющих основу сознания человека. Мне больше не интересно! - прошло пол года, прежде чем я выговорил это словами. Конечно, это безумная аберрация переутомленного мозга. Глядя ночами в темноту, я думал, как лучше написать об этом. Какой долгий, изматывающий опыт нужен иногда, чтобы выжать потом из него несколько строк. Я не имею отношения к профессиональным прыжкам, ни к спорту. Я просто addict, все это необходимо мне для полноты ощущения жизни. Это моя страсть. Таких много сейчас. Ежегодные триста тысяч в San Francisco на X-games, приезжающие туда не за спонсорской майкой, а ради дыхания. Aggressive In-Line Skating, Bicycle Stunt, Freestyle Moto-X, Skateboarding, Skysurfing, Sportclimbing, Street Luge, Wakeboarding - вот что помогает удержаться на плаву многим из нас. Инстинкт осмысления и реализации в слове удерживает меня от отчаяния. Так человек утилизирует обиды, горе и даже пустоту, обращая их в материал. В тот час, когда это перестанет быть интересным, - я погибну; я буду работать, но я не буду жить за отсутствием побудительных причин. Я смею думать, что не копаюсь в глубинах сознания, как таковых, и вообще не занимаюсь собой. Я ощущаю себя как кусок вырванной с мясом социальной действительности, которую удалось приблизить к глазам, как участок действительности, особенно удачный для наблюдения. Действительность, мучавшая и растившая меня, - несмотря ни на что, вошла в кровь, приспособила к себе мысль и стала необходимой. Она дала мне такую степень познания и такое отношение к вещам, от которых трудно отказаться.