Свет в конце тоннеля

	Я предпочту отдать руку или ногу, или обе ноги - но сохранить глаза. Нет ничего фатальнее и страшнее, чем погрузиться в бездну абсолютной тьмы, из которой нет возврата. Остаются только воспоминания о том, как выглядел зеленый цвет, каким был красный... Но потом, наверное, стираются и они. Легче тем, кто от природы лишен дара зрения. Они не знают, что это такое - его потерять. Не знают, как это непоправимо. Месяцы проваляться в депрессии, а потом мелко выстукивать палочкой мостовые, осваивая мир звуков, - такой, оказывается, незнакомый... Уж лучше сразу пулю в лоб. Или затяжной прыжок без парашюта с высоты какого-нибудь красивого здания. Чтобы в следующей инкарнации вновь обрести это безумное, божественное счастье - видеть. Или же... если у вас завалялись лишние сто тысяч нерублей, можно попробовать обратиться к доктору Добеллу. Через тернии к звездной ночи В конференц-зале института доктора Уильма Добелла сидит слепой человек. Назовем его - пациент Альфа. Это мужчина 39 лет, высокий и сильный, со строгим лицом и четко очерченным подбородком. Он выглядит дружелюбным и вполне здоровым. Если не считать проводов. Они бегут от двух лэптопов на столе к сигнальным процессорам, потом снова выходят наружу и поднимаются к его лицу и обрамляют его, как занавески, прежде чем исчезнуть в дырах, просверленных в черепе. У мужчины черные волосы, провода тоже черные - поэтому трудно понять, где именно они проходят сквозь кожу. Издалека они похожи на небольшой лошадиный хвост. Если подойти поближе, становится видно, что провода подключены к голове пациента Альфа так же, как наушники подключаются к стереосистеме. Штекер вставляется в круглый металлический паз. Он сделан очень искусно: никаких швов, кажется, что кожа просто переходит в металл. У пациента Альфа по обеим сторонам черепа вмонтированы компьютерные гнезда. На другом конце гнезда, под волосами и кожей похоронено "пользовательское обеспечение": пара мозговых имплантантов. Они оканчиваются блоком платиновых электродов, заключенных в биосовместимый пластик. Созданная Добеллом система искусственного зрения состоит из трех частей: миниатюрная видеокамера, сигнальный процессор и мозговые имплантанты. Камера, закрепленная на очках, снимает сцену перед пациентом. Процессор преобразует изображение в серию сигналов, которые могут быть восприняты мозгом, и посылает информацию в имплантант. Картинка направляется в мозг и, если все работает как надо, мозг "видит" изображение. Но пока что камера не закреплена на очках пациента Альфа. Подключены только лэптопы, и с их помощью два техника настраивают импланты. Один из техников нажимает кнопку, и мгновением позже пациент начинает вращать головой справа налево, как будто осматривает заполненное людьми помещение. "Что вы видите?" - спрашивает Добелл. "Фосфен средних размеров, примерно в пяти дюймах от моего лица", - отвечает пациент. "А сейчас?" - "Он стал ярче". Опыт продолжается все утро - ничего нового не происходит. Уже 50 лет ученые знают, что электрическая стимуляция визуальной коры вызывает у слепых появление "перед глазами" пятен света, известных как фосфены. Проводимые тесты имели целью составить "карту фосфенов". Когда электропоток поступает в мозг, свет появляется не в одной, а в нескольких точках. Эти точки разворачиваются в картину, которую исследователи возможностей искусственного зрения называют "эффектом звездной ночи". Добелл размещает световые пятна как пиксели на экране. "Мы строим индивидуальную карту пациента, слой за слоем, - объясняет док. - Первый слой - единичные фосфены. Второй - множественные. Мы должны знать, как его фосфены располагаются по отношению друг к другу - тогда видеопоток можно будет перевести в ощущения мозга". Некоторые фосфены выглядят, как россыпь замерзших капель дождя. Другие - как разнообразные фигуры: летающие бананы, крупные груши, вспышки молнии... Но все это появляется только в мозгу пациента. Для зрячего человека фосфены полностью невидимы. "Мы готовы к множественным фосфенам?" - спрашивает один из техников. Добелл кивает головой. Пациенту дают клавиатуру и позволяют самому стимулировать собственный мозг. Нельзя сказать, что это стандартная процедура, но доктор не сделал замечания, и эксперимент начался. Вдруг лицо Альфы резко бледнеет. Руки бросают клавиатуру. Пальцы скрючиваются, превращая кисть в уродливый коготь. Как привязанный к воздушному шару, он медленно поднимается вверх. За ним следует рука, но тут же падает обратно. Торс резко изгибается, спина образует ужасную арку. Затем все тело начинает дергаться, как пляшущая марионетка. Губы синеют, глаза закатываются, обнажая белки. Еще одна судорога проходит по телу, и изо рта течет густая слюна. "Вызовите 911!" - орет один из техников. "Нет!" - резко выкрикивает док. "Дайте ему воды!" "Нет!" - повторяет Добелл. Убрать занавес Братья Райт, построившие первый летательный аппарат, в какой-то момент остались без денег. Их согласился спонсировать лейтенант Том Селфридж, попросивший за это взять его в полет. Орвилль Райт усадил его в пассажирское кресло. Они взлетели, а через несколько минут разбитый самолет уже вспахивал поле. Селфридж погиб, Райт несколько месяцев провалялся в больнице... Доктор Добелл хранит эту историю как талисман. Мораль ее такова: за высоким риском скрывается высокая награда. История вдохновляла его на протяжении всех 30 лет работы над проблемой искусственного зрения. Тогда Добелл внимательно осмотрел все поле работ в области искусственного зрения и понял, что единственный путь к победе лежит через внедрение имплантантов в человеческий мозг. Два года назад он решил обойти Управление по контролю за продуктами и лекарствами (FDA), отправляя пациентов на операцию в Лиссабон, ибо шанс, что американское правительство когда-нибудь даст разрешение на эксперименты над людьми, был очень невелик. Вначале у него была всего одна лабораторная крыса. В 1978-м, за считанные дни перед тем как FDA приняла поправку о запрете тестирования зрительных нейропротезов на человеке, Добелл установил опытный образец в голову веселого толстопузого, слепого ирландца по имени Джерри. "Когда мои внуки встретят слепого парня с имплантантами, - говорит Джерри, объясняя свое участие в эксперименте, - я хочу, чтобы они могли сказать: "Позвольте, мы расскажем вам о своем дедушке!"". Много лет прибор в голове Джерри был абсолютно бесполезен. Сначала Добелл решал проблемы инфекции и биосовместимости. Потом, наконец, исследования двинулись дальше. Картирование зрительного поля Джерри заняло несколько лет. Но его имплантант никогда не обеспечивал "функциональную подвижность": возможность переходить улицы, ездить в метро, ориентироваться внутри зданий без помощи трости или собаки-поводыря. Однако Джерри встал на полпути между светом и тенью. С помощью видеокамеры он опознает только оттенки серого в ограниченном поле зрения. Частота обновления "кадров" очень невелика - не больше пяти в секунду. Похоже на моментальные снимки, которые быстро пролистывают в альбоме. У пациента Альфа установлен уже полный комплект: зрительная система для слепых института Добелла. Она пока не запатентована, поэтому доктор уклончив в ответах на технические вопросы. Но главное отличие новой системы от старой состоит в том, что у дока ушло 20 лет, пока Джерри начал хоть что-то видеть, а пациент Альфа был прооперирован лишь месяц назад. "Это стоило недешево", - говорит Добелл. В его "мастерской" установлены прессовые сверлильные и токарные станки, подобрана целая коллекция пил всех размеров, на колышках висят разные инструменты, пол усеян металлическими опилками. В институте есть комната для тонких процедур, отделенная от прочих тяжелой пластиковой занавесью. У дальней стены стоит древний компьютер на перфокартах весом в две тонны. "Это моя первая система искусственного зрения, - поясняет доктор, - я создал ее для Джерри. Тридцать четыре года работы и 25 миллионов долларов". Однако цены понемногу снижаются. На счете, который получит пациент Альфа, проставлена сумма "всего" в $115 000... Повесть о настоящем Пациента Альфа зовут Йенс. Он канадец. Двадцать два года тому назад, в возрасте 17 лет он закреплял на полотне железнодорожную шпалу. Шальная щепка выбила ему левый глаз. Три года спустя он ремонтировал снегоход. Кусок металла вырвался из муфты и засел в правой глазнице. Йенс зарабатывает на жизнь, продавая дрова. Он работает в одиночку, распиливая бревна на большой цепной пиле. В горячий сезон он перетаскивает вручную около трех тонн леса. В его доме восемь детей. Шесть из них появились на свет с его помощью - он сам принимал роды у своей жены. Роддомы Йенс считает местом для выколачивания денег. Лишенный зрения, Йенс сам спроектировал и построил дом, питающийся от солнечных батарей и энергии ветра. В свободные часы он программирует на компьютере, играет на пианино и время от времени даже дает концерты. Сыграть классический концерт для слепого означает выучить наизусть множество партитур. Это может занять около пяти лет. Чтобы покрыть расходы на операцию, Йенс дал даже несколько концертов. Глаза в глаза Йенс все еще дышит с трудом и подергивается. Каждая пора на его теле источает пот. Сердце отчаянно бьется. К счастью, он все еще жив. Через несколько минут одышка уходит. Тело подрагивает мелкой дрожью. Вскоре пальцы рук расслабляются и растягиваются в стороны, как будто он пытается взять несколько нот на фортепиано. Добелл свирепо смотрит на техников. "Что случилось?" - вопрошает он грозно. "Чрезмерная стимуляция..." - "Это я и так знаю". Йенс понемногу приходит в себя. "Что случилось?" - как слабое эхо звучит его голос. "Эпилептический припадок", - говорит Добелл. "За что..." - "Припадок. У Джерри их никогда не было, но риск остается". - "За что я заплатил?.. За эти деньги я мог бы чувствовать себя и получше" "О*кей, - говорит Добелл, - на сегодня хватит". На следующее утро Йенс окончательно приходит в норму. Он почти не помнит приступа, зато помнит фосфены. "Это было прекрасно! - восклицает он. - После 18 лет в кромешной тьме я наконец-то увидел дверь в солнечном свете". "Ты готов для кое-чего еще?" - вопрошает Добелл. В его руках пара больших черепаховых очков. Левая линза темная, к правой прикреплена миниатюрная камера. Провода, которые вчера шли к лэптопам, теперь идут в камеру. "Ты готов?" - повторяет Добелл. "Я готов уже 20 лет. - Йенс надевает очки, техники включают систему. - Вау! Часть моего мозга, два десятилетия бывшая бесполезной, наконец работает!" "И это только один имплантант, - говорит Добелл, - еще не подключена левая часть, не установлено распознающее программное обеспечение. Картинка будет все лучше и лучше". Йенс отворачивается, и Добелл убирает со стола все предметы. Потом ставит в дальний его угол телефон. Йенс поворачивается обратно. Камера посылает данные в его мозг с частотой один раз в секунду, поэтому медленные повороты его головы напоминают движения робота. Проходит две минуты... и он обнаруживает телефон! Потом опыт повторяется. Пятнадцать минут спустя Йенс находит приемник всего за тридцать секунд. Через полчаса на это уходит меньше десяти секунд. Техники постепенно повышают частоту кадров. И вот, наконец, не остается ничего, кроме как закрепить на бедре Йенса сигнальный процессор. Он напоминает пистолет в кобуре. Кульминация наступает, когда Йенс садится в черный "мустанг" с откидным верхом. Вершина покорена. Ветер шевелит его волосы. Он включает зажигание. Добелл не позволяет выезжать на трассу, но можно вовсю кататься по стоянке. В следующей версии системы будет более высокое разрешение. Это даст возможность ездить по городу. Остается только вообразить перспективы суперчеловека, вооруженного таким оптическим прибором: ночное видение, рентгеновское видение, встроенный микроскоп или бинокль. Почему бы не подключиться прямо в Сеть? Даже мы, здоровые, зрячие люди, можем пожелать иметь такие протезы. * * * Конечно, Добелл не единственный фанатик, посвятивший жизнь разработке систем искусственного зрения. По всему миру над той же проблемой работает около дюжины команд. Они используют схожие или совершенно другие принципы. Но Добелл первый достиг успеха. На ежегодном съезде American Society of Artificial Internal Organs в Нью-Йорке он продемонстрировал восемь прооперированных пациентов и пленку с записью езды Йенса на машине. Зал взорвался аплодисментами. "Это было здорово, - говорит Добелл, - но, я думаю, никто из них не понял по-настоящему того, что было показано". Быть может, быть может. Но я, по крайней мере, понимаю одно: сто тысяч долларов, если очень надо, найти можно...