 |
|
Распродажа
 |
 |
 |
 |
 |
|
Мы живем в мире, где все имеет свою цену. И в этом нет ничего страшного - динамика цен определяет полезность продукта. Проблема в другом: некоторые из нас отчаянно пытаются сопротивляться этому факту.
Почти семьдесят лет коммунистического воспитания переклинило мозги многим. И я не могу объяснить своей матери, что политика - это тоже бизнес, каким может быть астрономия или выжигание по дереву. Хотя после войны в Ираке она уже начала это понимать. Ей просто не нравится любой исторический деятель, который не звонит ей каждый вечер домой, как родной сын. Ей нужна забота, как любому другому человеку.
Вернемся к вопросу цены, к торговле. (Говорю "торговля", подразумеваю экономику в целом.) Как соотносятся культура и торговля? По идее, культура формирует торговые отношения. Хуже, когда этой культуры нет или когда торговля пытается формировать культуру.
Вот, к примеру, два города - Петербург и Москва. Говорят, что в Петербурге нет бизнеса, а в Москве - культуры. Жители двух городов обижаются друг на друга и ведут свифтовскую яичную войну.
В Петербурге интеллектуалы надувают щеки и говорят о какой-то там истинной петербургской культуре. Так вот - все это миф, она умерла. Я свидетель, я был на ее похоронах. Умерли ее носители, они эмигрировали или растворились в области бессознательного. Последние невзятые крепости - эти государства в государстве - Эрмитаж, Мариинский театр, Русский музей, Университет - занимаются своим делом, в войнах не участвуют. Производят экспортное сырье и не ждут помощи от соотечественников. Все остальные толпятся перед закрытыми воротами этих крепостей, пытаясь примазаться к этим последним работающим заводам по производству интеллектуального продукта.
И никого не смущает, что петербургские бомжи и пьяницы сейчас говорят на более чистом, ясном русском языке, чем вся остальная оставшаяся публика, особенно дети. Модные издания готовы взорваться от критического количества нелепых штампов на своих страницах, студии talk shows полны людьми, издающими звуки, которые я не проходил в школе. Золотая молодежь почему-то называет себя богемой, закрывается в клубах, прется от своей исключительности. Призывая на помощь зомби из местных глянцевых журналов, которые тужатся стать модными с их помощью. "Главное не быть известным, а слыть им" - лозунг нового времени. Символ "модной культуры" - ди-джей, человек, занимающийся переработкой мусора, ретранслятор традиционной культуры, переводчик с мертвых языков на уличный жаргон.
Представители старой, маргинальной культуры, естественно, еще есть, но их немного, и качество их мозгов вызывает сомнения. Все они сохранились благодаря эффекту группы Status Quo. Была такая группа, писала одни и те же песни на трех аккордах тридцать лет (а свой единственный хит и вовсе позаимствовала), вовсю трудилась и постепенно стала культовой. Потому что остальные группы, их современники, уже развалились, а их участники спились и умерли. Те, кто выносливее и умнее, уехали в Москву или за пределы нашей необъятной Родины.
Трехсотлетие города, простите, за избитую тему, стало очень показательным примером. Оказывается, можно отстроить и восстановить за год все то, что не могли сделать за тридцать лет. Необходимы деньги, а больше - желание. Оказывается, что без столичной (читай - президентской) поддержки любой праздник масштаба города грозится стать праздником двора. А поддержка эта позволяет делать все - ограничивать свободное перемещение и манипулировать массовым сознанием, превращая финансовые потоки в потоки воздушные посредством лазерного шоу. Главное - не методы, главное - цель. Цель - выжить. Или умереть, не достигнув желаемого.
Великая фраза была начертана в одной эзотерической газетенке, попавшейся мне случайно под руки в кафе. Она звучала так: "Может ли в разрушенном городе существовать неразрушенный внутренне человек?" А серьезно - может ли? И тогда дальше - а может ли разрушенный человек формировать живую культуру? Одно дело - намалевать новое лицо покойнику, который уже начал разлагаться, другое - проветрить помещение настолько, чтобы выветрился трупный запах. В этом контексте празднование юбилея могло стать, по крайней мере, хорошим поводом для проветривания помещения.
Для существования человека созидающего должна быть создана благоприятная рыночная среда - с рейтингами продаж, ценой и прочими атрибутами - ориентированная на производство востребованного интеллектуального продукта, а не непризнанного шедевра. Можно сколько угодно воротить нос от голливудских коммерческих фильмов - главное, что они окупаются и приносят прибыль. (К тому же формируют такое немаловажное понятие, как национальный миф. Миф, который закончился в отечественном кино где-то в середине семидесятых.) Культура не может быть убыточна, так как она формирует человека. На ней нельзя экономить, так как на малобюджетной культурной среде могут появляться только малобюджетные люди.
В Петербурге нет этой рыночной среды. Помимо "классического" Петербурга, в пространстве которого производилась "классическая" петербургская культура, существует другой, "новый" Петербург, больше старого в два раза, со своей культурой, своим пространством. Формальное объединение культур происходит только посредством СМИ, чаще - посредством телевизионных сериалов. Жители разных районов словно говорят на разных языках, они существуют в разных культурных пространствах. И жителей "спальных районов" не интересует старая, маргинальная, культура города, равно как и новая, элитарная, клубная.
И до тех пор пока Петербург разрушен и разъединен, нет позитивной культурной среды, в которой возможно созидать, поэтому и нет смысла говорить о своей исключительности.
Причем Петербургу неоткуда ждать помощи. В Петербург не прутся культурные деятели регионального значения, как в Москву. Хотя там и здесь все чаще слышны жалобные возгласы по поводу увеличивающегося числа приезжих из других городов. И при этом никто не говорит про такое же количество коренных жителей, уезжающих заграницу. Наиболее активные и жизнеспособные двигаются охотнее и быстрее.
О необходимости притока свежей крови знают все - в том числе и жители Крайнего Севера, предлагающие своих жен гостям для сохранения рода. Знали об этом и в средневековых городах, возлагая на чужестранцев и других маргинальных элементов (в т. ч. и купцов-авантюристов), всю грязную работу по чистке авгиевых конюшен. Эта новая кровь позволяла синтезировать культуры и производить на свет нечто новое.
Единственное, что смущает в Москве, - отсутствие топографических карт культурного пространства. Я долго мучил своих московских знакомых расспросами: "А где у вас джаз? А где у вас кино?" Ответы были слишком неопределенные, чтобы сделать выводы. В Петербурге казалось всего мало, в Москве - слишком много, все что-то производили, и многие не знали, что именно. Но зато знали - за сколько.
Но дело не в пространстве. Дело в амбициях и взаимных претензиях, концепциях. Две городские культуры, две энергетики различаются, как драйв "Кислорода" и драйв "Русского ковчега". Как это ни банально, они должны существовать вместе, если хотят выжить. Но они не должны отрицать друг друга и биться друг с другом за право на истину.
И еще. Культура не бесценна. Если есть ценности, значит у них должна быть цена. Если нет - значит продавец пытается вас обмануть. Требуйте кассовый чек. Мы живем в условиях рынка.
|
|
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
 |
 |
|
|
|
