Видимореволюция

	Магистральный знак номер дома 475х475 мм Приключение маленькой черненькой коробочки на советской земле. Скорее всего, это был 1975 год. Он - гражданин Советского Союза - вернулся из-за границы, прошел паспортный контроль, нашел свою сумку на длинном языке багажного конвейера, вышел в город. Шел спокойно, уверенно, слегка похлопывая по ребристому текстилю на толстой ручке, который нес на плече. Никто уже не помнит, что это был за человек. Как его звали. Почему он был выездной. Но он был. Его не остановила милиция, не задержали сотрудники аэропорта, не допрашивали Х-мэны из КГБ. Они даже не подозревали, что этот черный прямоугольник с пленкой, который побрякивал в его сумке, сумеет такое. Что он подтолкнет к краху советскую идеологию и совершит революцию сознания в СССР. В 1975 году в СССР привезли первую видеокассету. Нет, нет, нет. Я ничего не путаю. Это случилось именно в 1975 году. Как, тебя еще не было на свете? Твои родители в те годы и не слышали про видеомагнитофоны? Но это не значит, что их тогда еще не было... Впрочем, хорошо. Заглянем на экскурсию в Политехнический музей г. Москвы. На втором этаже есть один зал со звонким названием "Зал граммофонов", посвященный истории и развитию звукозаписывающей и звукопроизводящей техники. Есть там и стенд "Видеомагнитофоны". Так, первый отечественный серийный кассетный видеомагнитофон цветного изображения появился в 1978 году, назывался "Спектр-203 Видео" и был сделан в Львове. Это уже не бобинная "Электроника 508 с согласующимся устройством к телевизору". В "Спектр" можно было вставлять кассеты. Выглядит он... ну... я бы не сказала, что это видеомагнитофон, если бы не надпись: здоровая бандура с полированными, как у рояля, панелями, больше похожая на дедушкин приемник, чем на то, что можно поставить на телевизор. Скорее, два телевизора можно поставить сверху на этот видеомагнитофон. Но это кассетник. Бобинный (что-то вроде мага, который носили на плечах стиляги времен Цоя) появился и того раньше. Ты про этот видеомагнитофон никогда не слышал? Правильно, советские граждане могли посмотреть на него только в музее. Может, и в магазинах "Культтоваров" (наверное, товары продавали действительно культовые) он стоял, но стоило это чудо порядка маленькой машины, и приобрести его могли только профессора, члены Политбюро и лауреаты Ленинской премии. Но это еще не было революцией. Профессора и ленинские лауреаты тихо смотрели записанные на заказ любимые фильмы и ни о чем революционном не помышляли. Все началось позже. С начала 80-х. В гости "на посмотреть" Видеомагнитофоны в начале 80-х - вещь социально знаковая. Пожалуй, даже сейчас, при наличии многих указателей на социальный статус, будь то три машины на семью, евроремонт с мраморной облицовкой ванной комнаты, гарнитур из карельской березы с инкрустацией белого золота, нет ничего похожего на собственный видеомагнитофон в начале 80-х. Словосочетание-то какое: "собственный видеомагнитофон". Представить видеомагнитофон в своей собственности - мечта дерзновенная для простого советского трудяги. И карельская береза, и мраморная облицовка, и любая иномарка - не экзотика сегодня. Скорее - денежный шик. С видеомагнитофонами иначе. Видеомагнитофон в то время - невообразимый показатель не только денежного успеха, но и жизненной удачливости, сметливости, нужных связей и, конечно же, избранности. Видики заказывали знакомым знакомых, людям выездным: работникам посольств, членам Политбюро, артистам, которым разрешалось выезжать за рубеж, морякам и стюардессам. Даже в "Березке" одно время купить было можно. Но цена... В 1985 году зарубежный видеомагнитофон стоил 4500 руб. Средняя зарплата - 120. Те, кому удавалось заполучить видик - люди уже по определению особые. По воспоминаниям, это сказочные богачи, счастливцы, избранные. Это больше чем понт: друг с видиком - самый незаменимый человек в тусовке, любимец женщин и баловень судьбы. Шурик был коренным москвичом и жил вместе с мамой и своей молодой гражданской женой (но уже с ребенком от другого мужчины) в расселяемой коммуналке по адресу Петровка, 10, в самом центре Москвы, чем Шурик неподражаемо гордился. Коммуналка пустовала, и семья Шурика занимала все 5 комнат. Шурик был прирожденным лентяем, тунеядцем и откровенно проедал большие деньги, которые ему как-то однажды легко отвалились от какой-то шальной бартерной сделки. Сидя на диване в полуразрушенной комнате коммуналки и выпивая ящиками пиво, Шурик непрестанно, денно и нощно смотрел видак. На полках в его комнате грудой пластмассы валялись кассеты, а Шурику все было мало. Так и ходил по квартире - неудовлетворенный и полупьяный, время от времени покрикивая на жену и мать, в вечных поисках: чего бы еще посмотреть и чем бы закусить... Потом, когда деньги у Шурика кончились, он пошел в пожарные. Пожар в расстрелянном Белом доме пришелся на первое дежурство Шурика. А позже Шурик долго, взахлеб рассказывал своим друзьям и знакомым про количество всего найденного на том пожаре добра и в первую очередь о том безумном количестве кассет, которые он принес к себе домой с работы. Сходить в гости "на посмотреть" - диво невиданное. Соберутся человек семь-восемь, сядут вокруг мерцающего ящика и ждут чуда. И вот хозяин мерно, неспешно, вялой походкой идет к полке с кассетами, медленно вставляет кассету в видик, нехотя настраивает нужный канал и... О чудо! На экране появляются красно-зеленые размытые картинки, иногда перерезанные пополам помехами, иногда без перевода. Все семь человек недвижно смотрят на экран. Разговоры прекращаются, а ожидание чуда нарастает. И вот хозяин, попивая гостевое пиво, начинает нехотя переводить и пояснять сюжет. Были и другие хозяева видиков - люди параноидальные, со странными ужимками, трясущимися руками, они горбились над лункой, в которую собирались вставлять кассету, словно опасаясь, что вот-вот из-за спины кто-то выхватит это чудо, единственное сокровище, береженную радость. Просили не разговаривать и громко не смеяться: "Вдруг соседи услышат? А вдруг что..." Очень боялись милиции. Качество было неважное. Это было неважно: зрители зачарованно смотрели на китайских самураев, американских наркоманов и кубинских проституток, запоминали фразы, жесты, незнакомые этикетки на пачках сигарет, покрой платья, чтобы позже попросить у соседки сшить такое же, запоминали сюжет по капле, чтобы позже рассказывать друзьям в институте и во дворе. Смотреть видик - удел избранных. Видеомагнитофон стал мощнейшим коммуникатором - он объединял, соединял, давал повод для общения. "Поехали с нами, у нас кино и вино" - лучший способ снять девочек. Никто сейчас не скажет, как назывался первый фильм, который был завезен в СССР. Может, это была "Змея в тени обезьяны" или "Хладнокровные парни на горячих конях", а может, "Эммануэль" или "Приключения Джеймса Бонда". Но то, что они кардинально отличались от советского сознания, от тех проблесков киносчастья, которые можно было увидеть по политизированому советскому телевидению, - это бесспорно. И дело даже не в том, что порой в американских кинолентах класса "В" было так много "шоково откровенных" постельных сцен или интимных подробностей жизни - которые, кстати сказать, сейчас выглядят вполне невинно. Дело в другом: люди жили по-другому. Жили открыто, не боясь, так, как им хотелось. Говорили что хотели, матерились, не прятались и не стеснялись себя. Это то, что отличало героев кино от советских зрителей 80-х. Видеосалоны Это уже позже появились видеосалоны, где за рубль или два можно было посмотреть "Том и Джерри", "Чужой", "Звездные войны", "Полицейские истории" Джеки Чана и т. д. Они появлялись в подвалах домов, в школах, в пансионатах и домах отдыха, в пионерлагерях, в домах культуры. Один или два видеомагнитофона, перед ними - десятка три скрипучих стульев, на стенах - плакаты с обнаженными толстогубыми женщинами. Днем показывали мультики, азиатские боевики и триллеры. Вечером - ужасы: "Чужой", "Муха", "Зубастики", эротика - "9,5 недель", "Роман с камнем". У нас около дома в ДК "Солнечном" рядом с выставкой огнеупорных изделий показывали "Том и Джерри": лишь услышав первые аккорды заставки "Мэтро Голден Майер", вся детвора летела в ДК, перед этим вымолив у родителей по рублю, усаживались на стульях в первом ряду - это считалось наиболее привилегированным местом - и болели за победу кота или мышки. Я всегда была за мышку. Иногда показывали классику: "Крестный отец", "Терминатор", "Лабиринт" с Д. Боуи. Люди радовались. Позже, году в 88-м, некоторые секретари горкомов на местах покупали для молодежи города импортные видеомагнитофоны "для просвещения", и все комсомольцы, по предварительной записи, могли этот самый видик и посмотреть. В 1987 году Армен занимался кинопоказом в советской глубинке. Делалось это следующим образом. Никаких ЧП в то время еще не было, финансовую крышу давал комсомол, через Фонд молодежной инициативы, и работали показчики от одного из домов культуры. Приезжали в деревню, рисовали тушью большие плакаты на листах ватмана: "Внимание! Сегодня в клубе состоится видеопоказ зарубежного приключенческого фильма "Приключения Индианы Джонса. Вход - 5 руб.". Перед просмотром кинофильма инструкторы горкома проводили получасовую беседу, что-то наподобие комсомольского собрания, потом показывали "Тома с Джерри" - на разогрев и лишь после этого фильм. С помещением под салон было тяжело, арендовали бар-кафе в одном из домов культуры. Показывали на 6 телевизорах. Кассеты из Москвы возил специальный человек, он за определенную сумму переписывал двум-трем "специалистам", занимавшимся этим бизнесом. Особых денег на этом заработать в провинции было нельзя. Даже бандиты особого внимания на салоны не обращали, хотя сеансы посещали регулярно. Все это время доносились слухи о том, сколько человек посадили за показ порнографии. Адреналин подхлестывал. Человек за кадром Михаил Иванов в начале 80-х входил в пятерку лучших видеопереводчиков страны. Это была отдельная каста: всех переводчиков-синхронистов знали по именам. Кассеты с нужными фильмами заказывали людям выездным, они привозили в Москву, здесь их переводили, а потом эти кассеты расходились по всему СССР. За перевод одной кассеты платили порядка 25 руб. (и это во времена, когда батон одной колбасы стоил не более 3). Переводить порнографию считалось некомильфо. Серьезные переводчики ею брезговали. Это считалось ниже достоинства. Переводчики, фарцовщики, спекулянты - люди, которые в советскую эпоху могли позволить себе европейскую одежду и американские сигареты. И если простой владелец видика был эпицентром зависти, то переводчик был персонажем из какой-то сказки. В начале 80-х появились люди, серьезно увлеченные видеобизнесом. Точнее, это были люди, которые видеобизнес в стране и создавали: они превращали свои советские квартиры в записывающие студии, держали дома до 100 видеомагнитофонов для переписи и продажи кассет. Какую прибыль они имели, советскому человеку подумать страшно. Да они и не были уже людьми советскими: скорее, это и была та группа людей, из которых позже вырос новый капиталистический пласт предприимчивых людей. Для многих это был хороший стартовый капитал для легального бизнеса. Юрий Заполь, у которого был один из первых видеосалонов в Москве, сейчас ген. директор "Видео Интернешнл", переводчик Василий Корчаков - член гильдии кинокритиков, советник-консультант Американо-Советской Киноинициативы, а Леонид Володарский - один из самых востребованных радиоведущих на медиарынке. Ведь видео в нашей стране начиналось как индивидуальный, штучный товар: знаменитые артисты (в их числе, например, Муслим Магомаев) заказывали фильм, его специально покупали заграницей, здесь его переводили и тиражировали. Взаимоотношения работников видеобизнеса и внутренних органы власти были, естественно, сложными. Милиция искала криминал - получение "нетрудовых доходов", а госбезопасность - организованную систему проникновения видео в страну. Работники МВД прекрасно понимали, что несет с собой видик: свободу мнения, свободу поведения, свободу слова, которую СССР явно не торопилось предоставлять своим гражданам. Одного держателя салона посадили на три года за спекуляцию. Статьи про распространение порнографии тогда еще не было, поэтому сажали либо за спекуляцию, либо за распространение валюты. Вычислить нужного человека было очень легко: начал жить резко хорошо, машину себе купил, на работу не ходит. А ведь мало кто помнит, что такие безобидные фильмы, как "Крестный отец", например, были запрещены для публичного показа по моральным соображениям. Михаила Иванова никто не трогал. Милиционеры говорили: "А, Мишу из Сокольников знаем, да, но мы его не трогаем: мы же его фильмы смотрим..." В начале 90-х видео выходит из-под полы. Появляется Горбушка, фильмы начинают продавать свободно, в любом комиссионном магазине. На предприятиях в качестве премий раздают видеомагнитофоны. Почти в каждом доме теперь есть обыденный видак. Главная заслуга видеомагнитофона - информирование о том, что выбор есть. Необязательно жить в узкой советской колее: школа-комсомол-работа-пенсия. Видео дало уверенность в том, что жить можно по-своему, по-другому. Люди учились сравнивать. В безликом Советском Союзе, где было не принято высовываться, появились киношные герои, живущие по-своему. По-разному живут: богато и бедно, порочно и благодетельно. Это был последний удар лома в идеологический подкоп советского сознания. К демократии мы пришли подготовленными.