Time для clock

	- У тебя есть время? - У меня есть часы. Знаешь, я коллекционирую часы... - Почему бы тебе не начать коллекционировать время? - У меня нет времени. - Странно. Столько часов. И совсем нет времени... Круглые, квадратные, треугольные, ромбиком. С кривым стеклом. С кожаным ремешком. С железным ремешком. Кварцевые. "С 1871 года мы не делали кварцевых часов. И никогда не сделаем". Механические, значит, делают, ага. Tag Heuer - "Формула-1". Patek Philippe - у принца Чарльза. Мне папа как-то Rado подарил. Без керамики, слава богу. Но с бриллиантами. Да. А вот в коллекцию до сих пор не хватало Piguet. Теперь есть. - Зачем тебе столько часов? - Часы меряют время. - Как можно мерить то, чего нет? - Я коллекционирую то, что меряет то, чего нет. - У тебя очень глупая коллекция. Все часы похожи. Стрелки ходят по кругу. Нарезают время в блинчики. Блинчики в стопку - вот и день прошел. Дни в стопку - год. Нам нужно время, чтобы понять, как мы близки, чтобы хлопнуть размашисто: "Мы знакомы десять лет". Только это не время. Это степень родства. Все часы круглые. От этого круглые сутки, круглый год. Голова кругом. От этого такая путаница. Clock - как капли дождя. Heure - как эра. По каплям из одной половинки часов в другую перетекает наше время. По песчинке - clock, clock, clock... Когда я была маленькой, перед днем рождения как-то поймала кукушку, что наполовину вылезала из старых бабушкиных часов каждый час. Мне не нравилось именинное платье, и я хотела убить время. Остановить его, чтобы гости не увидели мой позор. В искренней детской жестокости я свернула кукушке шею. А время все равно шло. Были гости, залитое компотом платье. И потом еще пара десятков именинных платьев и компотов. Да, кстати, и часы починили. А вот кукушку - нет. С тех пор в нашем доме время стало безголосым. - Я собираю свидетельства времени. - Мне нравится коллекционировать свои воспоминания. - У тебя еще не может быть воспоминаний. - Просто у меня не было времени это узнать... В витринах плачут мертвые часы: стекают дизайнерскими циферблатами, блестят инкрустациями, извиваются питоновыми покрытиями. Из них, пока еще не купленных, вынули болтик, который заставляет крутиться колесики, которые заставляют двигаться стрелки, которые считают время. Иногда время все равно умирает. Всякий это чувствовал хоть однажды. Если бы стрелки бегали, скажем, по квадратику, то каждую четвертую часть суток можно было бы затаить дыхание и подождать. А если бы по треугольнику - то каждую третью. Мертвые часики в витрине - пока браслеты, аксессуары, вещи бесполезные, годные разве только для коллекции. Только это ведь совсем другая коллекция выйдет. - Ты когда придешь? - Вовремя. - А поточнее? - Во Время. Самые страшные часы - песочные. С ними никак невозможно справиться. Их ставят на процедурах в физиотерапевтических кабинетах или на строго лимитированных встречах. Ими меряют маленькое время. Самые нежные - солнечные. Мы как-то на даче их соорудили. Знаешь, круг и посредине штырь приделан. Если оттащить в четыре пополудни этот круг со штырем в дальний угол дачи, то солнечные часы покажут полтретьего. Можно пить чай до бесконечности и никогда не идти с бабушкой к колодцу за водой. А если бы мы тогда спутали длину штыря или угол его приделки, то жили бы на даче по своему только времени. И вставали бы не в восемь, и спать бы шли не в начале десятого. Играли бы себе вечно в лото и горя не знали. И с поливом бы, да, садоводство никогда не опаздывало... - Хочешь, я подарю тебе часы с крышкой на цепочке? - Это еще зачем? Ты представь, как я буду выглядеть. - Ну как же - для коллекции... К тому же в них какое-то другое ощущение времени. - Ты не понимаешь, я просто коллекционирую часы.