Дави на глаз!

	Любой фильм - это манипуляция реальностью. В случае "Танцующей" мне вменяют в вину манипуляцию публикой. Это правда, в том смысле, что когда я работаю, то совершенно плюю на публику. Я делаю кино как бы для себя (Ларс фон Триер). Ларс фон Триер - паразит. Он паразитирует на зрительских эмоциях. Он вышибает слезу не камнем, а кадром. Он знает, как это делать и он это делает. Причем в каждом своем фильме. И получается у него, как в рекламе радио "Максимум", хат за житом. Барс фон Триер показывает нам то, что мы хотели бы забыть. Неловкие ситуации. Напряженное молчание. Отчаяние, которого стесняешься. Триер знает, что такие пограничные ситуации - самый сильный рычаг эмоционального воздействия. "Почему, собственно, возникла Догма? Кинематограф время от времени должен проходить процесс очищения. Я почувствовал: пора!" - говорит Барс фон Триер и не кривит душой. Его фильмы могли появиться только тогда, когда видеокамеры стали доступны почти всем. Он ловит зрителя в ловушку современных технологий. Ничего не подозревающий зритель смотрит фильмы Триера так, будто это документальная съемка семейного "торжества". Но ведь картины Триера - это кино. Повторяю, кино. Сценарий, актеры, грим, крик "снято". Все такое. Триер возвратил кино к его истокам - подглядыванию за людьми сквозь замочную скважину. Вслед за Триером в том же направлении ломанулись все, кому не лень. Например, Михаэль Ханеке. И даже Спайк Ли (кто видел его фильм "Замороченные", понимает, о чем это я). Теперь почти уже нет такого фильма, в котором бы не использовалась видео-вставка. Но это - технология. А экстремальность Триера - в какой-то невероятной, почти нечеловеческой способности придумывать сюжеты убийственной силы. Среди людей, которые притворяются идиотами, оказывается девушка, которая, в самом деле, балансирует на грани между нормальностью и сумасшествием ("Идиоты"). Эмигрантка работает чуть ли не в три смены, чтобы накопить деньги на операцию для сына. Скоро она ослепнет. Ее обвиняют в убийстве, которого она не совершала. Она отказывается от адвоката, потому что тогда нечем будет заплатить за операцию. Героиня "Танцующей во тьме" все время оказывается в тупике, из которого нет выхода. Именно поэтому "Танцующая" - одна сплошная экстремальная ситуация, одно сплошное экстремальное переживание. Вроде бы все достоверно, но эмоционально совершенно невыносимо. Чуть ли не каждые пятнадцать минут твою душу выворачивают наизнанку. Просмотр фильмов Триера сродни садомазохизму. Многие не выдерживают и уходят. Те кто остаются, понимают, что должны выдержать (да, да, именно так) фильм до конца. Потому что Триер - мастер катарсиса. Мастер ситуаций. Правдоподобность и катарсис - два обязательных условия искусства. Настоящего искусства. В полном соответствии с фамилией (см. врез), Триер очищает искусство от наслоений голливудчины, соцреализма, клиповости и прочих глупостей, оставляя одно только чистое переживание. Что-то похожее скандинавы делали и раньше. Например, Бергман в "Осенней сонате". Но никогда - в таких лошадиных дозах. Триер тщательно продумывает эффект, который должны произвести его фильмы на зрителя. Даже когда он вставляет в свои фильмы сцены, которые другие режиссеры не рискуют показывать (например, сцену группового секса в "Идиотах") они полностью оправданны художественной логикой фильма. Когда Триер говорит, что собирается перейти к производству арт-порно, он просто развивает главную идею своего программного фильма "Идиоты". Датский гений утверждает: секс-индустрия сильно страдает оттого, что по старому предубеждению публика считает ее Меккой уродов, извращенцев и наркоманов, находящихся под контролем мафии. И потому - да здравствует порнография. Сломай свои внутренние барьеры. Найди в себе "внутреннего идиота". А иначе зачем вообще снимать кино?