Танцы на виртуальных столах

	Скажите, как его зовут... Вначале появилось слово "киберпанк". В 1983 году человек по имени Брюс Бетке написал рассказ о группе юных хакеров и решил придумать такое название, которое соединяло бы маму-анархию панков с мамой-материнской платой яйцеголовых технарей. Цели у автора при этом были самые земные: нужно было короткое, броское название, которое прочно бы застряло в головах редакторов, подобно встроенному микрочипу. И Бетке этого добился. Застряло. Слово "киберпанк" запомнили навсегда. Более того, подозреваю, что о самом рассказе вспоминают только из-за его названия. Новое словечко попалось на глаза Гарднеру Дозуа, редактору журнала научной фантастики Айзека Азимова. Приблизительно в то же время другой Брюс, Стерлинг, издавал журнал Cheap Truth, где печатались молодые писатели-фантасты, включая самого Стерлинга. Они называли себя просто "Движение" и нещадно стебались над почтенными гуру жанра. "Дешевая правда" раздавалась бесплатно всем желающим, не была защищена авторским правом, а наоборот активно поощряла пиратство. Авторы журнала призывали всех запустить текстовый процессор и присоединиться к их движению. Дозуа, узнав о "Движении", не долго думая, назвал их киберпанками и протиснулся, вслед за Бетке в узкие двери вечности и славы. С тех пор Бетке задают один и тот же вопрос: "А как вы придумали слово "киберпанк"?". Бедняга проклял все на свете и назвался "анти-киберпанком". Теперь о том, с чего на самом деле начался киберпанк. Вначале была фраза: "Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал". Так начинается роман Уильяма Гибсона "Нейромант", с публикации которого в 1984 году вирус киберпанка распространился по миру. История о хакере, взламывающем "лед" корпораций, девушке-самурае Молли, "конструкте" Дикси и двух воюющих ИскИнах получила премии Хьюго, Небьюла, премию Филиппа Дика и Дитмар, чего не удостаивалась прежде ни одна книга в жанре Sci-Fi. "Начав писать, я, на самом деле, пытался сбацать какое-нибудь барахло, которое, как мне казалось, можно пристроить в какой-либо журнал", - сказал Гибсон в 1986 году. Сбацал. С той стороны головы Гибсону удалось проникнуть по ту сторону экрана монитора. То, что он там увидел, ужасало и вместе с тем погружало в экстаз. Мрачная, пессимистическая атмосфера будущего, гнетущий урбан-пейзаж. В этом мире правит Система. У Гибсона это могущественные корпорации. На самом деле это может быть все что угодно. Система правит людьми при помощи передовых технологий, в буквальном смысле проникая внутрь людей, имплантируя им чипы в мозг, заменяя органы или устанавливая протезы. Так люди сами становятся частью Машины. В этом и есть "кибернетическая" часть киберпанка. И в этом его ужас. Но как обычно, всегда найдутся те, кому все по барабану, кто всегда против. Это не привычные положительные герои боевиков, герой киберпанка - скорее антигерой. Да и это все условно. Съешь красную таблетку - герой. Синюю таблетку - антигерой. А таблеток в мире киберпанка много, как правило - синтетические. Когда нужно, наш герой может кого-то замочить. При этом не всегда понятно кого: существо, наполовину состоящее из имплантантов, протезов, микросхем и прочего барахла с техносвалки будущего. Пятьдесят процентов человеческого, пятьдесят - робототехнического. Но в основном киберпанк взламывает компьютерные системы корпораций, тот самый "лед". В этом кайф свободы. А свобода, как ни странно, в киберпространстве. Этот термин, кстати, придумал тот же Гибсон. Для него "киберпространство" - это "галлюцинация, ежедневно переживаемая миллиардами легальных операторов по всему свету". Это что-то вроде трехмерных картинок, которые проецируются не на экран, а прямо в мозг. Свобода - в самом сердце машин, машины порабощают, и они же дают тебе свободу. Свободу не быть самим собой, раствориться в неведомом, пьянящем мире. Свободу быть другим. В этом панковская часть киберпанка. И в этом его экстаз. Мы все пытаемся куда-то скрыться, уйти от себя, от скуки и боли. Иногда в одиночку, иногда целым поколением. Хиппи бежали в Индию, панки прятались в городских трущобах. Киберпанки стали первыми, кто решил уйти в никуда. Они предложили собраться в месте, которого не существует. Это не нью-йоркский клуб, не улицы Лондона. Туда можно попасть отовсюду. Это действительно сексуально Мир киберпанка лучше всего показан в фильме "Бегущий по лезвию бритвы". Этот фильм вместе с "Нейромантом" сформировали основной стиль и тематику киберпанка. Да так прочно, что до сих пор многие отказываются признавать что-либо за киберпанк, если это не похоже на "Нейроманта" и "Бегущего..." Киберпанк создавали люди из андерграунда, которые отвергли пределы, навязанные обществом. Это был их ответ на технические новшества, вдруг выползшие из военных лабораторий. Техника стала проникать повсюду, становясь все ближе и ближе к человеку. Еще чуть-чуть, и она будет у тебя внутри. Но мир, там, с той стороны монитора, пугал, как все новое, и как все новое манил. Два разных мира, которые соединил человек, ни хрена не разбиравшийся в компьютерах. Да-да, Ульям Гибсон написал "Нейроманта" на печатной машинке "Гермес" 1927 года выпуска. А идея пришла ему в голову, когда он наблюдал детей, игравших в видеоигры. В их глазах отражались огоньки экрана, проблески нового мира, который Гибсон разглядел и описал. Позже он рассказывал: "Меня всерьез заинтересовала одержимость этими машинами. Я с шестидесятых годов не слышал, чтобы кто-то о чем-то говорил с такой увлеченностью. Все, что я знаю о вирусных программах, я почерпнул из разговора двух девушек-программисток, которые раньше работали на Пентагон. Они сидели в баре, и одна из них сказала что-то о вирусных программах. Я спросил: "А что это такое?", на что она ответила: ну, так-то и так-то... Так что я просто взял это с собой домой и вроде как раскрутил. Если бы я и вправду знал хоть что-нибудь о компьютерах, то сомневаюсь, что мне удалось бы сделать вообще хоть что-то. О компьютерах я узнавал из рекламы. То есть имеются в виду не реальные компьютеры фирмы "Эппл", а то, как "Эппл" преподносит эти компьютеры публике. Это действительно сексуально". Киберпанк мертв, танцуйте на столах С момента, как дешевая правда киберпанков начала приносить деньги, авторы, когда-то стебавшиеся над авторитетами, теперь сами стали гуру, поэтому им перестали доверять. Как сказал сам Стерлинг: "Когда ты становишься "гуру жанра", то это слегка шокирует. Вообще-то стать "гуру жанра" не труднее, чем перевернуться с боку на бок. Но чего может достичь гуру? Кто ему поверит, даже если он будет проповедовать свои идеалы до потери сознания?" "Движение", по словам Стерлинга, свалилось в самостоятельно вырытую яму. Идеи киберпанка вышли из узкого круга писателей-фантастов и обрели популярность, после чего стали поговаривать о смерти киберпанка. Ни одно из направлений научной фантастики не было так популярно, и, возможно, поэтому не умирало так быстро. Все стали называть себя киберпанками. Киберпанк превратился лишь в хороший маркетинговый ход. Хотя не все, конечно, согласны со смертью киберпанка. Некоторые считают, что киберпанк просто растворился в повседневности, стал частью обычной культуры, и его нет просто потому, что он повсюду. И правда: ученые работают над созданием виртуальной реальности и новых компьютерных интерфейсов. Хакеры взламывают Майкрософт. В свое время в Германии арестовали группу хакеров, которые пытались передать через Интернет какую-то там информацию КГБ. Один из хакеров, как выяснилось, оказался серьезным фанатом Гибсона и был одет в черную кожу (как положено киберпанкам). Люди, назвавшие себя киберпанками, начали борьбу против попыток американского правительства контролировать кодирование информации. Появились киберпанковские журналы типа Mondo 2000, Boing Boing и Wired. На смену милому и доброму девизу хиппи "Занимайся любовью, а не войной" пришел менее романтический - "За свободу информации". Как бы там ни было, Гибсон, Стерлинг, Ширли, Шайнер и Рукер останутся киберпанками навсегда. "Киберпанк будет жив, пока не похоронен последний из нас. Демографы предполагают, что это займет какое-то время, - сказал как-то Стерлинг. - Именно на наших пяти надгробьях будет высечено: "КИБЕРПАНК". Публичные отречения бесполезны, пользы от них никакой. Даже если мы изменим нашу жизненную и писательскую философию, даже если мы примем мусульманство, то мы все равно не сможем смыть это клеймо. Но 90-е не принадлежат киберпанку. Мы будем работать, но "Движения" больше не существует, даже собственно "нас" больше не существует. 90-е принадлежат новому поколению, выросшему в 80-е. Удачи вам. Я не знаю, кто вы, но я знаю, что вы существуете. Вставайте на ноги, ловите момент. Танцуйте на столах. Пытайтесь добиться успеха, это возможно. Я знаю. Я там был". Fакел 2-3/2001