Дурак дураку - рознь

	"Может ли совершенно здоровый человек жить в этом мире и не рехнуться?" - спрашивала себя Урсула Ле Гуин. Все зависит от того, что понимать под словом "рехнуться", то есть где видеть норму, а где патологию. Сейчас медицинская диагностика достигла таких вершин, что практически не осталось психически здоровых людей. Как говорится, здоровых нет, есть необследованные. Грань чрезвычайно тонка и порой рвется лишь от одного пристального взгляда. История 1: ничто не берется ниоткуда Сотни тысяч любителей живописи с восхищением смотрят на полотна великого Ван Гога. При этом многие из них знают о том, как однажды он запустил в голову не менее великого Гогена стаканом абсента, а потом набросился на него с открытой бритвой. И дело даже не в том, что это было утром, а пить абсент по утрам как-то не в кайф. Просто Гоген был его хорошим другом, а с друзьями так не поступают. Кстати, в тот же вечер Ван Гог отрезал у себя часть уха и, завернув его в салфетку, подарил знакомой проститутке. Потом из-за потери крови он оказался в больнице, где долго метался и кричал "Я - Святой дух, я в своем уме"... Человек, который впервые слышит имя Винсент и фамилию Ван Гог, сразу же подумает: "Да этот парень законченный псих". В этом и заключается ошибка номер один - ошибка неведенья: нельзя судить о патологии, если у вас недостаточно для этого информации. Мало ли почему Ван Гог покушался на Гогена. Может, тот обидел его или женщину увел. А может, Гоген вообще был последней свиньей, или так подействовал на Ван Гога галлюциногенный абсент. Или творческий кризис, в конце концов. Версий можно придумать тысячу. Ты скажешь, что если бы он был нормальным, то не стал бы резать ухо? Но и это тоже можно объяснить. Например, Ван Гог мог поспорить с проституткой на ухо и, проиграв, как честный джентльмен, принести ей "выигрыш" в салфеточке. А теперь допустим, что Ван Гог - твой любимый художник. Тогда твое убеждение в его патологии не помешает его боготворить. Мы обычно не говорим: "Да, Ван Гог законченный псих и социально опасный тип, хотя при этом он бесспорно талантлив". Скорее мы скажем, что Ван Гог гений и ему все можно. А теперь представь, сидишь ты со своим другом в баре, говоришь за жизнь... тут он замахивается бутылкой и... "полетели ножи". А чем он, собственно, хуже Ван Гога? Может, у него тоже был всплеск креативности или оригинальности? А хуже он Ван Гога тем, что ты его не боготворишь и не восхищаешься им. Вот и ошибка номер два - ошибка восхищения, благодаря которой мы так часто теряем объективность и не замечаем даже грубой патологии. Обратная сторона этой ошибки - ошибка осуждения: резко негативное отношение к человеку заставляет нас видеть в нем патологию даже при его полной нормальности. История 2: ничто не исчезает в никуда Микки Рурк начинал как обычный уличный драчун, но мать вовремя пристроила его в боксерскую секцию. Дальше хочется сказать: "Вижу "бокс" - читаю "садомазохизм". Так оно и получилось. Микки Рурк женился на "дикой орхидее" Кэрри Отис. Вскоре вспыльчивый Рурк начал избивать супругу, а пока она лежала в больнице, гонял на "Харлее", пил транквилизаторы, запивая их водкой, и много курил. Затем Рурк, страшно любивший секс, дотрахался до брачного контракта, в котором исполнение супружеских обязанностей ограничивалось до пяти раз в неделю. За этим последовал развод, пережить который Микки смог только с помощью психиатра. Кэрри оказалась изрядной садисткой и постоянно посылала экс-мужу свои фотографии, уговаривая его исправиться и вернуться к ней. Но Микки выздоровел и решил, что женится вновь только через свой труп. Отис начала спиваться. Но парню с татуировками в виде головы тигра, черепа и символа Ирландской республиканской армии было не до сантиментов. Теперь Микки можно встретить в его личном баре, известном как место встречи людей, потерпевших крушение в жизни. Рурк сидит там, улыбаясь знаменитой на весь мир улыбкой, насвистывает сквозь зубы различные песенки и принимает всех обреченных. Иногда вспоминает, как в детстве играл ангелочка на утренниках, плачет при звуках органа (ради бога, ударение на второй слог!) и держит на книжной полке глиняные фигурки в кружевах. Во время обеда и завтрака пьет свежевыжатый морковный сок, но только при условии, что тот простоял не более 6 минут - в противном случае ферменты в нем разложатся. И, главное, он снова вернулся в кино. В общем, типичный голливудский хэппи-энд. Торжество нормы над патологией. Хэппи-энд, кстати, отличная причина забыть все то, что было до него. Ну да, бил Микки свою жену и был алкоголиком... Ну и что? Был плохим парнем - стал хорошим. Зачем прошлое ворошить-то? Вот и ошибка номер три - вера в неожиданное преображение человека. Ничто и никогда не исчезает в никуда. Агрессия не испаряется. Стоит кому-нибудь изрядно насолить Микки - и стаканом абсента по голове он не отделается. Но будем надеяться на лучшее. И отрицательные герои, бывает, становятся воплощением добра. В сказках. Кстати, и тут мы рискуем впасть в ошибку номер один - ошибку неведенья. Трудно сказать, что из приписываемого Рурку правда, а что преувеличено или вообще придумано. Ведь одну и ту же информацию можно подать совершенно по-разному - так и рождаются сплетни и слухи. Может, Микки Рурк всегда был рубахой-парнем и чудным мужем, вот только жена ему попалась истеричка и испортила всю жизнь. И такое бывает. История 3: необычное в обычном Эрнест Кабанер любил говорить: "Я знаю, как играть тихую музыку; дайте мне три военных оркестра, и я покажу вам". Кабанер - известный богемный музыкант, современник поэтов-любовников Артюра Рембо и Поля Верлена. Рембо называл Париж столицей умственно отсталых, а Кабанер был жителем Парижа, так что это не могло не наложить на него определенного отпечатка. Когда Кабанер получил наследство, то сразу же раздал половину денег бедным и купил себе огромную вешалку, шарманку и гипсовую копию Венеры Милосской в натуральную величину. Кроме того, он коллекционировал ботинки и сажал в них цветы. Верлен очень точно описал Кабанера одной фразой: "Иисус Христос после трех лет непрерывного употребления абсента"... В принципе, Эрнест Кабанер не был очень уж выдающейся фигурой. Почему я пишу о нем? Просто потому, что мне импонируют его милые странности. Действительно, сколько можно сажать цветы в обычные горшки? Почему мы все такие нормальные, что не можем потратить всю зарплату на шарманку, и вместе с тем такие психи, что с упоением читаем сифилитика Ницше, который жаловался, как тяжело ему быть богом? Нравится мне Кабанер! Нра-вит-ся. И все его причуды - это не более чем проявление его творческого духа, креативности, оригинальности и индивидуальности. Четвертая ошибка как раз заключается в том, что мы путаем необычность с патологией, а обыденность с нормой. Мы все попадаемся на эти ошибки. Если копнуть глубоко проблему нормы и патологии, то мы придем к сократовскому "Я знаю, что ничего не знаю". Не все, не всегда и не всем должно быть понятно. Черное не всегда должно быть черным, дважды два не всегда должно быть четыре. Ни рыба, ни баба, ни мясо - это не всегда русалка. Все условно. Грань между нормой и патологией безупречно тонка. В патологии нет ничего, чего не было бы в норме. Каждый человек постоянно находится на грани. Достаточно сделать лишь шаг, один робкий шаг, и вас засосет...